Главная » 2014 » Декабрь » 21 » Управдомша
18:56 Управдомша |
| «Каждой ночи необходимо своё меню!»—Оноре Бальзак. Сын у меня родился... Седьмого января... Пока же роженица в больнице, ну.. как, скажите, не отпраздновать столь долгожданное в семье событие. Ведь.. сын же!.. И.. без сомнения — мой!.. А где, поясните-ка, бедному студенту отметить это знаменательное мероприятие. Конечно же.. в общаге.. у знакомой институтки... Конечно же.. у наивно—восторженной тамбовской красотки Иришки, и не потому, что я её любил, а потому, что мне было «темно» с другими. Ведь она, с моей лёгкой руки, одна проживала в комнате, да и всё просто у неё было и без каких-либо заморочек.. Ну, а теперь бабочки любимые, давайте.. давайте.. плюйте в мои бесстыжие глазоньки!.. Достаньте-ка ещё из-за пазухи камень — и по тыковке меня.. по маковке; оторвите-ка от своего забора штакетину — и вдоль спины меня.. по хребту... Только прежде.. спросите-ка, милые, своих суженых, где изволили ваши желанные и дорогие мужчинки в день рождения вашего первенца зависать. Скажете мне, что от любвеобилия к вам и новорожденному чаду, ваш муженёк у роддома ночами стены обтирал и стаптывал босоножки на левую сторону, нарезая круги у белого здания, да орал от радости так, что кадык сломал. Не смешите меня — губа треснет... Ох, я не советовал бы.. милые женщины, сетовать.. да плакаться по оному поводу, ибо горько сами о том пожалеете. Узнаете такое, что моя исповедь детской вам сказкой покажется. Самую красивую в жизни ложь вы услышите... И скажете: «Ах, ты, любимый мой, сказочник!.. Ах, ты, родной мой, Андерсон!»... А кадык, скорее всего, сломал любимый в кабаке, где пьянствовал с собутыльниками или в вытрезвителе, куда после отдыха в борделе его архары милицейские в тот вечер спровадили в босоножке, стоптанном на левую сторону. Лучше уж.. вам перекрестить счастливца, в лобик поцеловать и к стеночке его прижать, чтоб, вообще, не дал дёру с испуга из семьи, как некогда Одиссей, по которому песнь все брюхатые девки и ноне спевают. Разумнее же.. промолчать и всё свалить на плод ваших ночных и бурных фантазий, иначе будете сожалеть и пояснять никому уже ненужное: «Ах, как жизнь вмешалась!».. Поздно будет... А локоток то.. вот он, рядом и зубки, ан.. хренушки — не достать локоток теми зубками, не укусить его своими резцами. Чужие советы и моей душе не помогут... У мужиков это бывает иногда.. и от безумной радости куда угодно их может занести... Я же.. в тот день, узнав о рождении сына, таким радостным рванул в общагу, где в кругу друзей мог свободно оторваться.. и оторваться по полной. Выбегаю из тачки с пакетом необходимых для сего праздника продуктов и вихрем влетаю туда, где меня всегда ждали... Моё тело иноходью перемещалось в пространстве, а мысли были только о том, что вот—вот, сейчас.. преодолев все барьеры, с радостью отметим и рождение сына и Рождество Христово, и со страстью впрыгнем в постель к мега—девонькам. Нетушки... Вот и загадай заранее... Передо мной — шлагбаум и то ли потолстевшая, то ли опухшая после праздников тётка, выглядывающая из оконца сторожевой будки со злой физиономией волчицы и проповедью. —Куда это мил человек.. да на ночь глядя собрался?—вдруг, вопрошает эта незнакомая мне кикимора.— У нас советские студенты на такси по ночам не ездят!—заявляет эта новоявленная в общежитии «управдомша»... —Чёрт тебя задери!.. Как, некстати, эта твоя любознательность!.. Как, не вовремя твоё любопытство!—говорю я совершенно спокойно.—На минутку я... Мигом!.. Сын! Праздник! Друзья!.. Девочки!—бросаю первые попавшиеся на уста мои слова в её сторону и таки опять пытаюсь преодолеть барьер. Куда там... Не робкого десятка была та заплывшая ото сна дамочка. Резко выплывает из окна половина целлюлитного её «айсберга» и захапистая лапа этой дьяволицы молниеносно срывает с моей головы пушистый норковый малахай. —Какого рожна!—кричу я.—На какой предмет тормозишь меня и с какой—такой целью препятствуешь моему доброму визиту к любимым подругам и друзьям?.. Скала... —Баш на баш!—заявляю тогда я взлохмаченной тётке, и одновременно, с головы этой ядовитой саламандры реквизирую видавшую виды.. потёртую и изношенную мохеровую шапчонку, пытаясь таки опять прошмыгнуть мимо её половины. Как же.. прошмыгнёшь... Клещом она впилась в куртку, пытаясь одной «клешнёй» сорвать и порвать в клочья мою зимнюю добротную одежду, одновременно, другой.. названивая в участок. —Алле!.. Алле!—кричала эта злая и мстительная фурия на всё общежитие так, что горшки с цветами пошли танцевать по подоконникам эксцентричный танец «шейк»... Что, скажите, братцы, мне оставалось тогда делать... Не мог же я, по прихоти этой полоумной, находиться в праздничную для меня ночь.. в обезьяннике под присмотром жандармов, после «общения» с которыми, можно было всю жизнь проходить в трусы по нужде и без... Пожили мы уже — знали... Схватил я тогда аппарат тот телефонный и долбанул его перед носом этой вражины так, что он разлетелся по запчастям в разные стороны, а стол, вдруг, на наших глазах развалился... Естественно — грохот, будто новая волна землетрясений и взрыв на Фукусиме; вой, скулёж и писк от испуга этой мадам.. одновременно. Да мне ли рассказывать то, что вы не единожды могли наблюдать при входе в общежития и сами. Мои сокурсники тут же прибыли на место предполагаемого побоища на входном пятачке, и убедившись в том, что оное обошлось без жертв, вступили с той злой тётей в конфиденциальный разговор. И только за полночь, когда вахтёрша сменила гнев на милость, стороны пришли к обоюдному согласию, согласно которого я должен был поставить новый телефонный аппарат, друзья — стол.. и только потом «управдомша» обязалась вернуть мою дорогую шапку. Но это был только первый акт этой истории... С самого детства.. женщину я всегда отождествлял с ласковым и милым мне морем, на котором.. впоследствии, и служил. Не изменил к нему своего отношения и тогда, когда видел его буйный нрав при десятибальном шторме. Но такую маразматичку с недобрым сердцем львицы и взглядом кровожадной тигрицы я не желал больше видеть. Был бы ещё и клюв у вахтёрши, так и мозг бы она у меня тогда выклевала... Однако.. мне нужно было как-то поставить и новый телефон.. и забрать свой дорогой малахай. Вечер... Прихожу я в ту же общагу на следующий день с телефоном в руках... Воинствующая тётка опять дежурит в общежитии. —Видимо, «управдомша» и зачата была с помощью «Виагры», так как отличалась от нормальных людей тем, что могла сутками «стоять» на вахте в общежитии!—промычал я себе под нос. А рядом с ней сидел уже хмурый тип, так похожий на пересушенный «фрукт».. совершенно не имея намерений шутить со мной, а тем паче.. чаи гонять. И понял я тогда, что оный.. не первой свежести «овощ».. готовит с той приматкой мне непредсказуемую Небесами подлянку. А на мордасах его просто читалось: «Перепью слона»... —По мою, видимо, душу!?—спросил я его. —По твою же, конечно!.. Ты плохо шутишь!.. Я подумываю уже о том, чтоб доставить тебя сначала к неврологу, а затем и в камеру!—сказал, показывая документ, прокурор.—Тем более.. пред тобой, хлыщ, находится.. потерпевшая от твоих дурных манер.. моя супруга! —За что!?.. Я же.. принёс извинения вашей мадам! Вернул поношенную шапчонку. Вот, приобрёл аппарат связи. Верните же мой малахай и я откланяюсь, да пойду отпраздную, наконец, рождение сына!—высказался я, стоя на дрожащих ногах самца—богомола, и никак не ожидая видеть в той сторожевой будке самого прокурора. Повёл я себя тогда с ним тихо, как в гробу.. и только мысли не давали мне покоя: «Выгонят — не выгонят!».. Прокурор же.. словом своим бил меня, будто моими ушами и по моим же.. пурпурного цвета.. щекам, что даже первая моя бровь пошла вверх и долгое время не могла остановиться. —Было бы за что — давно посадил!—слышал я голос незнакомого мне «кекса».—Ты что.. не знаешь какая самая эрогенная зона у женщины?.. Правильно, студент, соображаешь — её ладони!.. —Кладёшь в каждую по сто рубликов и она становится сразу для тебя: и ласковой, и нежной, и прощает тебя.. наглеца!.. Да тут ещё, видишь ли, здоровье, вроде как её тобой подорвано.—Да, и не сообщаю я о твоих художествах в институт, дабы тебя оттуда под зад завтра же не турнули!—говорит мне бессовестный родственничек этой вахтёрши. —Тю!.. Что же, по вашему, телефонный аппарат стоит, как атомный ледокол «Ленин». Ведь я же студент и не живу в розовой ванной с лепестками. Ну, шалил, ну, баловал, озорничал, ну, провинился... Сожалею... Так, что же теперь я должен — спеть всей вашей семейке: «Я тебя любимая.. холю и лелею!.. Ах, какие плечики! Ах, какая шея!».. Вымогатель же был неприступен: «Нынче деньги — завтра прощение!».. —Не тронь дерьмо — вонять не будет!—просопел себе я под нос... —Вот так попал в шторм в Атлантике!—только и смог вымолвить я в глаза этого наглого типа.— Вам бы посочувствовать мне, ибо, в связи с утратой крупной суммы денег, пострадает не студент, а семья молодожёнов с младенцем на руках. —Ничего!.. Ничего! Живёшь ты паря не в общаге, а в съёмной меблированной комнате, о чём я узнал от твоих соседей, а то значит, что у родичей твоих денежка водится!—сказал тот хам и куда-то совсем удалился. Однако.. и право, сам был в том виновен... Благо, что подрабатывал я в то время в аэропорту в свободное от учёбы время, заправляя воздушные лайнеры дальнего следования. Положил я в каждую загребущую лапу той ненасытной хищницы денежку, забрал малахай, а уже наутро.. матерясь на всё это дьявольское отродье, двинул смурным в роддом встречать своего первенца. А ведь.. сначала я подумал, что эта семейка меня просто—напросто «развела на бабло»... Сомнений же.. не осталось, когда хапуга—прокурор пожаловал в ВУЗ и сообщил в деканат о совершённом мной в общественном месте проступке, граничащим с преступлением. —Сняв с головы шапку, ваш студент ограбил бабку!—так и заявил в институте во всеуслышание тот прокурорский чин, а мне на ухо нашептал.— Учись студент!.. Жизнь должна быть праздником для человека, а не борьбой за выживание!.. У меня даже изжога от его наглости в тот час открылась, что не мог её затушить девятью кружками пива в «Ледке»... Пришлось тушить её с друзьями.. и уже токайским, понимая, что у нас от алкоголизма меньше страдают, чем им наслаждаются... Ну.. хоть просил прокурор ректорат, чтоб не исключали меня из института. И за то ему респект... Хотя зачем было, вообще, о том распространяться... Не понятно. Знать бы.. возможно, по-другому повёл тогда я себя, не унижаясь перед этими вымогателями. Так.. пока я учился, до тех пор отпускали друзья и приятели шуточки в мой адрес: «А вот к нам пожаловал и хлыщ, избивший бабку и снявший с неё шапку! Поприветствуем же его!».. Даже на госэкзамене дружески посмеялся надо мной председательствующий Калмыков — будущий министр юстиции РФ, с которым мы некоторое время приятельствовали:«А теперь перед комиссией на вопросы билета нам ответит товарищ, некогда избивший бабку и снявший с неё.. молью проеденную шапку!»... Жизнь — есть череда похорон... Не вовремя уходят порядочные люди из этой жизни. Так.. земля ему пухом... Такой профессионал.. и просто замечательный человек, а эти вымогатели, пожалуй, всё ещё волжский воздух портят. Муторен этот рассказ, но.. возможно, хоть он предостережёт ваших правнуков от ошибок в жизни, ибо это лишь один из многочисленных случаев и эпизодов, когда по оговору или надуманным основаниям невиновный человек может реально оказаться за решёткой; может реально оказаться на нарах. Проходя институтскую программу обучения, я понял одно, что лучше всё же.. прочесть «Идиота» Достоевского, нежели по жизни быть им или встречаться с таковыми. |
|
|
| Всего комментариев: 3 | ||||||||
| ||||||||
