Главная » 2013 » Октябрь » 2 » Суслик (конкурсный)
22:29 Суслик (конкурсный) |
| «Повелеваю всем русским считать суслика хорьком!»—Царь Петр I. Привет други, забудем про недуги, а послушайте-ка со своими предками от сказочника правдивую, а быть может и вымышленную, но душевную и довольно-таки премилую, в моей интерпретации, историю. Не могу я верить в правдивость сего рассказа, но нежели это ложь, то тогда пред вами—болтун, в то же время, падаю ниц пред тем сказочником на колени за его умелое враньё... Рассказал он о птицах, животных и нашей чудо—природе, когда мы с ним находились на профилактическом обследовании в одной из здравниц города—в палате №6. Нет-нет.. уверяю вас—не психиатрической лечебницы.... Так я постараюсь час сей донести до вас отношение человека к птицам, животным, и ко всему тому прекрасному, что существует в нашей природе. Будем надеяться, что познав доселе вам неведомое в этом мире, вы научитесь понимать в жизни высокий слог Пушкина, глубокий смысл произведений Гоголя и тонкий, обличающий негодяев, юмор Левичева… Итак, устраивайтесь поудобнее... Я начинаю повествование об этой поистине удивительной истории любви человека к природе и её обитателям. Вообще.. сосед был интересным собеседником и по его рассказам запросто уверуешь в то, что и деревья могут понимать человека. Так перехожу к его рассказу... Посадил Пахомий в саду своём яблоньку скороспелую... Год провёл в ожидании, что плодоносить она будет, да яблочками наливными его баловать. Два прошло... Три года... Ждал всё, что покроется деревце белым цветом. Но не набухали почки, не расцветала яблонька... —Срублю к чёртовой бабке!—сказал решительно Пахомий. Ходить, видите ли, за фруктами на рынок ему надоело. Наточил он топор, и перекрестившись, пошёл к хрупкой яблоне. Но надо же было тому случиться, что Пахомия в срочном порядке отозвали с отпуска на работу.. и в тот же день отправили в длительную командировку. Так и оставил он топор под тем деревцем. Так, через две недели, по прибытии домой, он был сражён красотой своего цветущего сада. Более же всего.. был удивлён тому, что та яблонька, кою он хотел срубить, была белым—бела, как никакая другая. —Чудеса, да и только!—радовался он.—Вот так природа! Вот как напугал яблоню, что расцвела родимая, зацвела красавица!—причитал всё Пахомий.. не веря своим глазам. А ведь соседи так и считали его россказни красивой сплетней... Другие же—бредом сумасшедшего земляка.... Появился, однажды, в жизни Пахомия грач... А ведь всего то и дел—вылечил он птицу, которой охотники перебили выстрелом с ружья крыло. На беду соседей, названый им крикливый и надоедливый грач Каркуша, поселился недалече от дома своего спасителя—на высоком клёне, обустроив там себе с семьёй жилище. Осмелев, стал он спускаться ежедневно оттуда на подворье, выклянчивая своим карканьем у Пахомия зерно.. как себе, так и своим грачатам, находившимся в гнезде. И так до самой поздней осени... В зиму.. Каркуша всё же улетал в тёплые края. Каково же было удивление жителей посёлка, когда грач стал наведываться каждый год по весне на постой к Пахомию. Одни лишь соседи были злопамятны, считая карканье нежеланного жильца надоедливым и каждый раз старались разорить гнездо. Только опекунство Пахомия над птицей и его жилищем не позволило им оного сделать. А на пятый год тот грач уже к нему не прилетел... Что-то случилось... Что-то с ним произошло... При рождении, видимо, был Пахомий целован в маковку самим Господом, ибо этого.. добрейшей души бобыля.. Небеса не желали оставлять в одиночестве. Однажды.. После грозовой ночи... Нашёл Пахомий в стожке соломы заднего двора.. аж.. шесть суслят. Были они совсем маленькими. Почему те без матери оказались в стогу одни—одинёшеньки, было ему непонятно. Принёс в дом он диких зверков, уложил дрожащих в старый свой малахай, и—на тёплую печь... В то утро хозяину дома было суждено спасти детёнышей от верной гибели. Но в дикой, да и не дикой природе.. выживает сильнейший, а потому лишь один из сусликов сумел выжить. Назвал его хозяин Яшей. Этот удивительный и симпатичный степной зверок с вытянутой головкой, спрятанными в меховом воротнике ушками и коротким хвостиком вырос в доме человека величиной с крупную белку. Улыбка с первых же дней получила прописку на лице Яши. Так и жили они—два бобыля в доме Пахомия. Суслик, потешая хозяина, делал ежедневно зарядку—вставал на задние лапки, ложился, кувыркался, подпрыгивал, приседал, пронзительно свистел что-то непонятное, напоминающее ему одну из песен свистуна Газманова. Был Яша не робкий и не тихий... Жил, как думалось его хозяину, не хуже, а быть может и лучше своих собратьев в поле. Ему не надо было рыть нору и обустраивать жильё в сырой и холодной земле, не нужно было заготавливать провиант на период зимней спячки. Можно ли было назвать жильё Якова неволей... Возможно... Но это.. с точки зрения степного обитателя, но не человека. Яша жил в тепле, был сыт и чувствовал особое к себе внимание своего спасителя. Любил он ласку и просился к своему опекуну на руки, вставая на задние лапки. Передние же протягивал к Пахомию. Ну.. не мила ли картина.. нежели только всё это на секунду представить. Яша всегда выказывал удвоенную радость при возвращении своего благодетеля с работы; он подпрыгивал на месте и всплёскивал своими лапками, аки Коля Басков ручонками.. на сцене. Ну, право, совсем.. как малое, любящее дитятко. Заметит суслик к себе внимание опекуна—встанет.. спинку держит.. ножку тянет... Хохма, да и только... Сам же Пахомий был доволен своим воспитанником, хотя трудно было приучить к себе животное в неволе, ведь суслик деятелен был лишь утром с восхода солнца и вечером—до сумерек, выпрашивая для пропитания себе корм у Пахомия. Плохо было лишь то, что Яша слишком рано впадал в спячку. Но проживавшему одному Пахомию.. было в радость ухаживать за этим диким, но милым зверком, когда он бодрствовал. Ведь оставаться в этом холодном мире одному—удел всех особей мужского пола, у которых умерли родители. Суслик скрашивал жизнь Пахомия. Так они вместе и коротали вечера, и хозяин рассказывал Якову всё о своём житье—бытье, будто бы суслик его понимал. Пахомий нуждался в слушателе... А слушатель—в опеке и уходе... Пахомий до того разбаловал жителя степей, что собирая пищевые запасы на кухне в большие защёчные мешки, Яша бегал по комнате уже с одышкой. Всё на руках... Всё на руках... Докучал ли дикий зверок своему спасителю... Напротив... Яков пришёлся ко двору Пахомия, который готов был выполнять в любое время суток каприз суслика и лишь радовался тому, что в нём—спасителе.. тот нуждался. Но как поживёшь спокойно, когда кошка Сонька стала проявлять неподдельный интерес к Якову, а потому выбора у обоих не было и пришлось опекуну брать суслика на работу. Оставлять одного дома его уже было нельзя. А на работе... В бардачке машины—новом жилище суслика, Пахомий наладил его дневной быт, кормил крошками хлеба, зёрнами злачных культур. Вечером же.. они возвращались вместе домой, когда Сония уходила на крышу пятиэтажки в поисках своего ухажёра—кота Василия. А днём суслик давал всей шоферской братии сольные концерты... Был, видимо, Яша из рода голодных теноров. Пахомий сажал Яшу на капот машины, а в его четыре пальчика лапки вкладывал незажжённую тонкую сигару. Так суслик и держал ту сигару, не выпуская долгое время, резко вертя из любопытства своей премилой головкой то вправо, то влево, попискивал от восторга, потешая, тем самым, умирающую от смеха публику. Прищурив один глаз, Яша, при этом, походил на заправского курильщика. Водители не приучали его к пагубной привычке—не поджигали его сигару. Если же кто-то из шоферов и закуривал, то дым стелился по всему гаражу и издали казалось, что суслик попыхивал дымом и наслаждался табаком вместе с курильщиком. Так, суслик и привык к шумной среде своего обитания... Не обращал он внимания ни на проезжавшую рядом технику, на разговоры, на крики, ни даже—на отборную матерщину шоферов. Очень часто приходилось Пахомию выезжать на работу в поле. Однажды... У Яши, ошарашенного красотой бескрайних просторов, голубизной неба и запахом колосящейся в поле пшеницы заполыхали огнём глазки, и он, вдруг, стал рваться на свободу. Даже бабушка—соседка Ненила смотрела свои клюквенные сериалы с меньшим удовольствием, нежели Яша рассматривал манящие его земные радости. Потому-то Пахомий и решил отпустить суслика на вольное поселение в среду его собратьев. И вот наступил тот день... Пахомий.. со слезами на глазах, вынужден был с этим красивым чудом распрощаться... Но суслик не убежал... Невозмутимо, с чувством снисходительного превосходства над другими, Яша, сделав губу трамплином, подбежал к сородичам.. и пронзительно завизжал на низкой ноте, а затем стал с ними общаться на непонятном для человека языке, так напоминающий язык племени Навахо. Ясно было, что среди хорошеньких высокомерных степных мордашек, Яшка чувствовал в себе силу барса. Да что там барса—тигра, способного сразить сердечко недоступной ему красавицы, схватить её и умчаться прочь.. куда глаза глядят. Ведь ничто и никто не может сдержать напора красоты... И даже степного братца. Водители заметили, что отбегал Яков Пахомьевич, как они его называли в шутку, от машины недалеко. Пока Пахомий вместе с другими работал, Яша играл с родственниками. Шофера волновались, поскольку, Яков был всё же далёк от человека, как и человек от него... Однако, побеждает в этом мире доброта... И только доброта... А суслики сидели себе мирно под солнцем, столбиком, перед своими норами.. с раздутыми щеками, да посвистывали. Кто-то спал и сны сказочные смотрел, кто смаковал зёрнами и сушёными на солнце сорняками, а наш герой всё не мог набегаться, всё не мог наиграться со своими степными приятелями. Ведь до того момента ему не нужно было заниматься заготовкой провизии. Для него Пахомий запасал все виды злаковых культур. Пшённое, ячмённое, овсяное, кукурузное и просяное зерно всегда было насыпано по разным блюдцам на кухне и доступно для суслика в любое время года. Что думали степные красавцы, когда смотрели на игравшего с ними гостя, что Якову сказочно подфартило. Возможно... А возможно и нет... И вот наступил прощальный момент, когда необходимо было ехать домой. Настал тот миг, когда нужно было прощаться с этим милым.. малым.. зверком. Хозяин свистнул в знак прощания заигравшемуся где-то в поле суслику и завёл уже было машину. Смотрел Пахомий и не верил своим глазам... Яшка летел к нему на всех парАх... Все водители были шокированы этим зрелищем, все были приятно удивлены, когда Яшка вернулся... Суслик подбежал, виновато моргая глазами, и прыгнул в протянутые к нему руки своего хозяина, который со слезами на глазах целовал и целовал Яшу, а затем посадил опять его в бардачок и они счастливые.. поехали вместе домой. А ведь это был первый их выезд на природу... После того, стал Пахомий каждый свой в поле приезд отпускать Якова на прогулку, где он часами пропадал, предаваясь любовным играм, но каждый раз возвращался по первому же зову—свисту своего хозяина. Каждый раз шофера волновались пуще прежнего, ибо Яков мог встретиться и с опасной лисой, и с другим степным хищником. Да и в небо посматривали они, чтоб не появился кровожадный коршун. Жизнь уж.. очень страшна вокруг. Шакалы. Филины. Ястребы недалече—когти так и точат на мелкую полевую особь. Волнения же водителей были напрасны—Яша по первому зову своего опекуна, непременно, возвращался к машине по окончании работ, бросая в поле своих соплеменников. Уши короткие, ясные глазки беззаботно смотрели на других животных... Одни играли, другие чистились, третьи грызли корни, а он старался повторять за своими степными друзьями их повадки. Это Якову доставляло удовольствие. Но стоило только показаться хищной птице, как поднимался общий переполох и каждый их них бежал к своей норе, кубарем бросался туда и моментально все исчезали в проходах. Кроме Якова... Тот летел, как угорелый.. и не куда—либо, а непременно—к своему господину. Может ещё и потому он скакал к своему защитнику.. аки конь, ибо был крупным зверьком и в нору своих собратьев просто не мог влезть. Однако, Яков был запасливым по своей природе, а потому зерно в защёчных мешках приносил не куда-нибудь, а непременно—в бардачок автомашины, где он поселился по воле любимого господина. Долго ещё устанавливали в поле электролинию, а потому Яша так и курсировал до поля, где натешившись со своими родственниками и вволю напитавшись полевым зерном, возвращался к Пахомию и они ехали вместе в гараж, а затем шли домой, когда Яков наблюдал за дорогой из-за пазухи своего опекуна. Знал зверок, что Пахомий—спаситель и никогда не бросит его. Как бы того не хотелось... Но никогда.. ни у кого.. не бывает всё гладко в жизни... Так, в один из летних дней, Пахомий был вынужден выехать в другое хозяйство за запчастями для своей автомашины, оставив суслика с шоферами в гараже. Яша же, соскучившись по своему хозяину, стал бродить по гаражу, разыскивая Пахомия. Подойдя к одной из машин, он пытался найти хозяина. Видя одного из водителей в смотровой яме, Яша прыгнул ему на колено, а затем резво взобрался по спецовке на плечо, когда тот сидел на корточках под машиной и прикручивал кардан. —Крыса!—завопил опешивший сослепу водила, испугавшись в темноте той ямы пушистого зверя. У парня глаза увеличились до размера кофейных чашек. Все люди одинаковы, когда не контролируют себя. Схватив монтировку, тот махнул ею не глядя, ударив без разбора непонятное в темноте ему Существо. Тогда-то суслик запищал так жалобно и протяжно, что сердце у присутствующих в гараже водителей защемило. Сам же виновник, увидев на шкурке зверка кровь, дёрнулся от испуга так, что ударившись головой о кардан, потерял сознание. Лишь мычал он что-то бессмысленное, как Квазимода. На крик сбежались другие шофера и кое-как откачали паникёра. А когда откачали, то он сразу начал всех бесить. Ещё теплилась жизнь в зверке, когда ринулись шофера за доморощенным Гиппократом, который вместе с водителями стал спасать суслика... Приёмы задувания рот в рот и давления на грудную клетку.. не привели зверка в чувство. И медик мог констатировать лишь смерть Яши. А подоспевшие врачи кареты «Скорой помощи» вынуждены были забрать с собой пострадавшего шофёра, ибо его психическое состояние после шока в смотровой яме требовало профессиональной оценки специалиста. Как никогда, в гараже слышалась ругань, брань и отборная матерщина, которой водители поминали убийцу Яши, его жену и маму тоже. Трагедия случилась... И трагедия—кровавая... Таков уж.. закон сюжета. Казалось, что над всей территорией гаража нависла тогда тёмная снеговая туча.. мрачная тень. Когда узнал о той трагедии Пахомий, то весь мир в глазах его перевернулся... Это был для него настоящий шок, это был реальный для него конец света... Его лицо было перекошено мучением и страданием. В тоске и в крайнем раздражении человек был вновь обречён на одиночество. Всё обошлось бы славным образом, нежели бы опекун был на месте, если бы суслик не доверял чрезмерно людям, если бы была та яма хорошо освещена... Если бы... Если бы... Но не стало Яши, не стало суслика... Кружком «любителей животных» шоферскую братию назвать было никак нельзя, но хоронили степного любимца Якова Пахомьевича всей мастерской и автопарком по высшему разряду... Поклонились все ему на прощание и захоронили недалече от гаража, чтобы все знали о большой любви между диким сусликом и человеком с большой буквы... Страшная печаль и огорчение было на лицах водителей автопарка ещё долгое.. долгое время... |
|
|
| Всего комментариев: 4 | |||||||||
| |||||||||
