Главная » 2012 » Декабрь » 1 » Дед и внуки
18:04 Дед и внуки |
| Мы кукарекнем, даже если знаем, что после нас уже не рассветёт. Бессмысленность затеи понимаем, но промолчать нам совесть не дает! —Не верю я в Бога! И какой след останется от меня в этой жизни — не вижу!—жалостливо говорил мой сосед Тарас Николай Петрович. —Ты, и не веришь!.. А зря, я тебе скажу!.. Высшим силам надобно бы верить!—убеждал я своего премудрого соседа. —Ха-ха-ха!.. Это подумать только, сколь ты к Валюшке — соседке нырял и даже при жизни её ревнивого супруга, а смотри-ка, ни разу и не попался, а ведь это благодаря Господу нашему не был ты уличён и захвачен врасплох своей роднёй — под кустами ивушки плаксивой, да зелёной, над рекой склонённой, найдя там уютное тайное гнёздышко, где занимались вы с ней любовью простым казачьим способом!—угорал я над ним. Старый лис молчал, как чешуйчатая особь.. в виде судака. —И в кого же твои дети и внуки тогда уродились, нежели не в тебя?—вопрошал я его.—Уж.. не скажешь ли!.. Даже восхищаешься результатом тех тайных встреч — своей дочуркой—красоткой, рождённой от подруги на стороне!—говорил я Петровичу.—Вот, когда меня застала, врасплох, с любовницей моя родственница—жёнушка, то я не держал никогда обиды на Господа! —Видимо, Он был в тот день зол на меня, своевременно не попросившего у него и у моих подруг прощения, когда Созвездие Золотой Рыбки выясняло отношения с Созвездием Малого Коня, затмившего его... —А удовольствия наши со временем становятся уже ограниченными и тают.. тают по мере взросления наших внуков. Кажется, что настало время, когда ты должен бы.. радоваться своим родным отпрыскам. Да, не считаю я пока себя дедом — не моё то.. время. Не наступило ещё... Но то, что я уже дед — это факт, как трижды — три!.. Это также закономерно, как моё падение.. с унитаза, ибо прекрасно всегда осознаю, что обязательно упаду вниз, но никак не вверх... А с другой стороны... Не готов я к той роли, не созрел ещё, и играть с ними, будто я на сцене Саратовского ТЮЗА, не намерен. Я сам не нажился и бабушки ещё чужды в моём ложе — не наглотался пока свежего воздуха свободы, но чувствуется, что старость незаметно крадётся уже и ко мне, раз по юридически значимому факту признан дедом, а потому и мерещится, иногда, что до смерти остаётся всего-то два понедельника. —Не люблю внуков!—высказался как-то перед смертью кремлёвский сказочник Михалков Сергий, Царствие ему Небесное... Не слышал бы я этих излияний из уст сочинителя всей детской лабуды в прошлом столетии — не говорил бы этого... Однако... Представляя это эссе на суд моих почитателей, меня удивляет, что слова эти принадлежат, именно, ему. Это надо же было такое заявить тому стихотворцу на всю страну, кто всю свою сознательную жизнь пописывал книжонки лишь деткам, зарабатывая на них баснословные гонорары и всевозможные премии, в том числе, и государственные. И когда сотни лучших писателей Всея Руси подвергались гонениям и преследованиям за вольнодумство и критику социалистического строя, наш сказочник купался в лучах славы. Это надо же быть таким приспособленцем, неким — Титаником непотопляемым во всех жизненных перипетиях... А ведь избегал он своих малых отпрысков—кровососов и прожил на этой Земле более сотни лет. Так, почему тогда я должен жертвовать своей свободой, когда всё во мне ещё кипит и бурлит при виде милой лицу страстной красотки, волнующей и влекущей к себе. Мне предаваться и отдаваться ещё мечтам о красивой, никем неоценённой груди Светланы — девочки моей с пятым размером бюста... А тут на тебе — такой облом... Я же не пионер—герой, да и тянет меня всё время в женское общество, причём, на самый тесный контакт. Когда же я вижу Светлану обнажённой, стеснение спирает мне грудь и хочется бежать от неё, чтоб не ослепнуть, но природа берёт своё и я уже её провожаю.. и провожаю — до самой постели, так как она одна, вообще, боится спать... А вся родня почему-то решила, что негоже мне — терять на стороне голову. А вот, чтоб меня терроризировали внуки весь световой день — это занятие ими воспринимается, как полезное и должное... Я же сделал вывод, что лучше уж.. я буду плыть сам — по течению, куда кривая выведет... А для деда я слишком молод... Очень молод... А оно мне надо — нянчиться с детворой, ожидая, что одна из снох ещё кем-то всех нас порадует... Ну, кажется, привели бы на часок—другой деток своих, почирикали мы с ними о разном, общем — только нам интересном, да и будя — к родителям.. назад, восвояси, домой. Родня же решила для меня устраивать иногда “День открытых для внуков дверей!”.. А это равносильно присесть мне на электрический стул и ремнём пристегнуться, ожидая смертельного удара током. И это при всей моей любви к нашим малышам... Ныне ведь детки стали развиваться по совершенно другой программе, совершенно другому сценарию, немыслимо быстро, да и не в ту, иногда, сторону... Мама дорогая... Когда меня родичи заставляли из-под палки читать «Дядю Стёпу», то я горестно плакал... Меня пугали постоянно этим верхоглядом, дядькой—верзилой, ментом—монстром, который приходил ко мне даже во сне. Помнится, что всё грозился эластичной своей дубинкой мою красивую фигуру отрихтовать на свой лад, а потому всю ночь мне мерещилось, что под моей кроватью прячется детина стоеросовая. —Что это за явление такое? Кто этот дядька Стёпа?—думал я. Я делал испуганные глаза в ожидании визита в наш дом громилы Степана со своим примитивным орудием и постоянно от него искал для себя пещеру либо нору... Лишь к концу жизненного пути продезинфицировал я свои душевные детские раны, отправив по этапу несколько ментов в Надым, да Магадан и только тогда пришло ко мне успокоение. И понял я лишь одно, что светлого прошлого уже не будет... А тогда я, благодаря тому старцу Кремля, не был одинок... Однажды, уединился я ото всех в сложенных штабелем досках соседа, чтоб прочесть очередной труд стихоплёта, да и заигрался со спичками. А результат был плачевен и для взрослых предсказуем — сгорел весь необходимый для перекрытия крыши соседского дома стройматериал к чертям собачьим, вплоть до последней дощечки. Хвала Пречестному и Животворящему, что не полыхнула тогда хата того вредного хохла—уголовника по фамилии Янда, всего пирсингованного.. вплоть до мизинца на левой старческой ноге и татуированного до опавшего на полшестого детородного отростка. Именно, этим соседом я и был пойман за ухо на месте поджога и препровождён к своим родичам, где мне устроили экзекуцию. Но за дело — нечего и калякать. Вполне справедливо был я тогда выпорот, а потому претензий ни к кому я не имел и камень за пазухой не хранил ни для кого, и даже к физиономии Янды его не примеривал. Другой раз.. так был напуган той безумной сказочкой, что аж.. подскочил поутру в своём детском ложе мокрым, почувствовав под собой лужу вчерашнего арбузного сока, коего надулся с лихвой на ночь... Ох, стыдно и признаться... Что было делать, ведь не грудничком-то я уже был... Однако, дружил с головой и быстренько сообразил... Взял тогда я свою малую сестрёнку, коя ещё и «их» не могла в мой адрес высказать, да и переложил её из сухой детской кроватки на свою мокрую постель, напевая ей утреннюю, задушевную и колыбельную песенку: "Ай, люлюшки—люли!".. Не каждый до того додумается... А ведь назревал грандиозный конфликт с моей родительницей. Депутатом я в то время не был, а потому был очень даже прикосновенен, а следовательно, порка была мне в тот день гарантирована по полной программе. Но всё прошло для меня лучше, чем я ожидал и даже думал — пожурила лишь матушка меня слегка, да и успокоилась, так как полегчало ей от того, что приняла она мой поступок за необдуманный, якобы, соскучившегося за ночь братца по родной сестрёнке — Оленяки. Это я то по ней наскучал... Смех, да и только... К этой, вечно сопатой и орущей маленькой кукле—эгоистке, к которой я с детства не испытывал никогда любви с первого взгляда. Братские — это возможно... Так то был обман во имя спасения кормовой части моего туловища, где спина заканчивает своё благородное название... А это уже вам не хухры – мухры... Не мог тот обман свидетельствовать об отсутствии у меня совести, но хитрости хватило с лихвой в то утро, чему и сам дивлюсь до сих пор. Последнее обстоятельство заставило меня стыдиться и написать о том лишь ноне — в зрелом уже возрасте... А тогда на жизнь я смотрел, как через крашеное окно на поросший сорняком пустырь. Ныне же.. я могу понять того сказочника—старца с огромным жизненным опытом. Когда меня навещают внучата, то в квартире просто зашкаливает уровень звукового давления на уши, превышаются все писаные и неписаные санитарные нормы.. хоть беруши из ушей не вынимай... Иногда я просто взбешён... Как выходить к ним радостным, выставляя напоказ свои резцы, нежели ты, при этом, испытываешь определённый дискомфорт. Так наиграешься с ними, что чувствуешь себя главным санитаром психиатрической лечебницы. Всё бесит, всё раздражает и у меня всегда готовность номер один — убить синичку, которая постоянно щебечет, да чирикает на ветке тополя рядом с открытым в комнату мою окном. —Нет! «Люли—люленьки—люли» они более не приемлют... Слушать: «Колобок — я тебя съем..» и не подумают. Вышивать крестиком мне или сиднем сидеть за ноутбуком эти деточки, конечно же, не дадут. Мозги иногда скрипят так, как жужжит, трещит и громыхает весь домашний автопарк внука, который не даёт отойти.. к послеобеденному сну как мне, так и проживающей через пять подъездов от меня — соседке Зосе. Напрыгаешься с ними, устанешь, как бездомная скотина в поле в поисках корма в осеннюю.. ненастную погоду, да так и хочется, иногда, продолжателям моего рода раздать трюлюлей за непослушание. Да мне ли перечить им... Для них же это праздник, как день Благодарения! И каждый день... И каждый день!.. Я же для них — лекарство от домашней скуки!.. Осень же... Если бы меня — усатого няня замещала беременная сиделка, то я не удивился бы, что родила она при первых же схватках, не вызывая даже кареты «Скорой»... И воды бы впопыхах не успели отойти у роженицы, как все соседи заслышали бы плач младенца. Я ощущаю с ними иногда и тяжесть в желудке, будто сотни женщин ищут путь к моему сердцу. А ведь их всего двое — внук двух лет и внучка — шести... А как начнут в салки—догонялки играть, то будто стадо бизонов по квартире с глазами по тарелке и навыкате бежит... Стану тормозить — куда там... Только и чебурахаются из стороны в сторону, падая то и дело. И скажи, весело всё им... Как только я хочу прекратить этот беспредел и не допустить травм в домашних условиях, то стороны «дед — внуки» вступают в конфликт и противостояние меж собой. —Дед! Полный пипец! Убери-ка от меня свои поэтические ручки!—говорит старшенькая Дашенька. Эта прелестная, не по годам развитая и сообразительная очаровашка, шаркая прямой ножкой, старается привлечь к себе хоть капельку внимания, а то начинает рисовать на ковре своими туфельками незнакомые мне па, аки балерина Волочкова, ставя меня-таки просто в тупик. И где научилась то так ножкой выписывать и откуда берутся, скажи, и как рождаются в её головке недетские слова и выражения... Её язык прямо-таки кружева плетёт для слушателя... С этой маленькой девочкой с тоненькой осиной талией, искренне-верящей в Чудо и Чудеса намного легче, ибо ещё и компьютер мне в том помогает. Она и торты в нём выпекает и барышень там наряжает... Надоест компьютер, так включит телевизор и «Пса Мендозу» заставляет нас с Трофимом смотреть, мешая мне писать байки для взрослых. С внуком же намного сложнее... Ах, да.. ему же всего два года... (Ох, уж.. эта амнезия!) —Диди, уйди!—вторит тут же ей Трофимка, отстраняя мои руки.—Диди! Кыш!—вновь указывает место в моей квартире, показывая пальцем на диван. Лишь на секунду представлю, что внучат могло быть и пятеро. Уверен на все сто, что инфаркт мне в первый же день от этих детских игрищ был бы обеспечен. У мальца своя игра... Это его вжик.. вжик.. вжик — просто пахтает мой мозг в голове... Автомобили, автомобили — всю мне квартиру заполонили... Скажи, как на Невском в Питере, иль по проспекту Мира в столице — не пройти... И всё на крейсерской.. крейсерской скорости носится по комнатам, как заведённый, будто глисты у него завелись в заднем месте. А в связи с отсутствии светофоров, просто боязно попасть мне.. под колёса тех машин—убийц и их лошадиные силы... —Диди! ..Упал!—пытается сказать малыш, ощупывая мягкое место и с ужасом кажет на попку. Я понимаю объяснения Трофима, как только то, что хорошо же его занесло на повороте по пути в зал квартиры. Только и думка о том, что вот—вот собьёт на хрен с ног.. либо их мне переломает. И оставит не возмещённым его родителями мне вред... Я же, как участник дорожного движения, вынужден лишь активно между тем транспортом маневрировать.. и ужом всё, ужом... Но так как маневренность у меня слабая, то и врезаюсь я во все дверные косяки, кои попадаются на моём пути. При этом, всегда нахожусь начеку и посматриваю как вверх, так и по сторонам, да слежу за шаловливыми ручонками этих играющих баловней, чтобы не упала сверху целлюлитная «Барби» на мою голову кучерявую и не получить в висок двухкилограммовым «Мерином»... —Выражаю Вам — внуки мои, своё «Фу!»—кричу я им, но мои запреты до фени, ибо они их только заводят. Вдруг, загудят, словно локомотив слетел с рельсов Ершовской железной дороги, желая развалить нашу новую пятиэтажку, то завоют, как марсиане в «Войне Миров!».. Водопады на Ниагаре и озере Титикака просто отдыхают... Смотрю я, а у них к вечеру аж.. пятки блестят от бесконечной беготни. И родители их постоянно задерживаются. Пока дождёшься их, так самому ежа можно родить. Да, здесь уже не до шампанского, не до клубнички, не до цветов и к любимой женщине в постель... И вот на ночь глядя мне уже уготовлен реактивный психоз, ибо летают весь день, не касаясь своими ногами даже коврового в квартире покрытия, будто находятся в невесомости, хотя не бредят космосом и синим небом. —А сейчас я деду нервы буду дёргать за верёвочку!—заявляет, вдруг, внуча и они вдвоём бросаются на меня. А это уже насилие не только над моим телом, требующего покоя, но и над моими измотанными жизненными передрягами нервами. Так вот.. преждевременно они качают, расшатывая их, и укорачивают, тем самым, мою жизнь, словно ломают надвое спагетти. И вот, пожалуйста — глаз дёргается, а это не что иное, как — нервный тик!.. А ведь все знают, что нервные клетки не восстанавливаются. Не знал я, что правители подарили нам праздник, называемый Днём терпимости. Этот день, видимо, был ими по пьяни изначально задуман для женщин, терпящих своих опостылевших мужей в семейном ложе, но теперь я его ожидаю с нетерпением и отпраздную конкретно.. как дед—бедолага!.. Стану, например, я деткам рассказывать про умных и гордых птиц, про их глупых птенцов, которые не слушаются родичей своих, а потому выпадают из гнёзд и разбиваются в ущельях... Но эти предупреждения и поучения не по нраву им... Хочу их предостеречь о том, чтобы они меньше слушайтесь своих плаксивых бабок, а были более самостоятельны в своём мнении и поступках. Разъяснить хотел, что те сами наколбасили в своей жизни, чтоб быть примером для подражания, а теперь изображают перед нами белых и пушистых невинных одуванчиков. Но подумал, что рано о том ещё речь вести... Да и Дашенька сдаст меня с потрохами за совсем недетские байки и травлю их бабули, а Трофим двух слов ещё не вяжет. Отложить решил разговор на более позднее время, когда с горшка совсем уже они спрыгнут. Я только соберусь отдохнуть, как они устраивают мне микро—сценку с дьявольским танцем «Цыганский табор», а затем, обнявшись, выполнят на зависть бразильским танцовщицам дорожку «Ча-ча-ча!»...И когда кружась, плавно переходят в кухню, то всё там прыгает и даже чайник раньше времени закипает на плите. Взвинченные нервы постоянно нуждаются в разрядке, но Дашенька требует сочинить приветствие своей милой баба... Разве ей в том откажешь.... И вот уже экспромтом я диктую внучке, а она встречает у порога с работы свою любимую бабушку словами: «Хлопайте все в ладушки — вот вползает бабушка!».. Обида... И на меня... За что… За то, что вычеркнул один день из своей жизни... —Слава те.. Господи! Новый объект явился для их наездов!—говорю я. А сам походкой шустрого ежа, качаясь от переизбытка адреналина, удаляюсь в свою однокомнатную конуру, дабы дух несколько перевести за ноутбуком. Пугает меня замыкание между умными моими извилинами в полушариях и неподвижным сухим языком — видимо, переутомился, переусердствовал я ныне с детишками, проявил излишнюю импульсивность... Не успел и прилечь на подушку, как отрубился мгновенно — это явление хорошо знакомо завзятым поклонникам Бахуса, когда тяжёлая попойка бесследно стирает из отравленного мозга происходившие накануне события. И за что это всё мне... Покой лишь только снится... Ну, не хочется представать пред ними нытиком, да занудой с ментальным брюзжанием. Так, что равнодушие — долой!.. Воспитание внуков — это же Святое!.. О, Боженьки! Послушав и посмотрев на такое, даже черти с Поднебесной в ужасе уже разбежались бы, а у меня ещё терпения с ними лаяться хватает. И ведь нельзя идти на крайности и журить внуков, тем более.. вжикнуть по их молочным, надтреснувшим, но ещё неспелым сзади дынькам. Подруги моей свёкор хлопнул когда-то за баловство её дочурку, да уж.. не полста ли лет назад, так до сих пор она, иначе, как «старый козёл» его не поминает, да и я не желаю, чтоб посмертно так меня в памяти своей детской наследники увековечили. Только и приходится нецензурно восхищаться… Только и приходиться про себя беззлобно матюгами выражаться... Уже в ночной тиши вспоминаешь о том — кем только неслухи ныне днём меня не делали… Был я каким-то Лёлеком, был и болезненным Болеком, Боцманом с подлодки и недоношенным Гошей, чудаком Фунтиком, Ежом лысым, Масяней, и конечно же, Ванюшей—дурачком!.. О, Отец Всемогущий! Да не Ваней же меня зовут! О, какое терпение с ними нужно… Когда же внук уезжает от нас, то я молюсь и просто улетаю от радости, как дирижабль под облака. Но вот после отъезда его—непоседы, икота меня одолевает ещё долгое.. долгое время. Нет, уж.. лучше без умолку трещать час с ним по телефону, нежели плясать возле него шутом гороховым. Я бы ещё хотел выговориться, но лучше промолчу... Вдруг, да тот внук—тигрёнок (по гороскопу) прочтёт впоследствии дедову исповедь... Проклянёт ещё... А то и ещё хуже — отольёт мне в граните непонравившиеся ему фразы в отношении него в контексте эссе... Но это уже — на надгробии!.. Побыв в роли шута в течении месяца, я выгляжу, как недопечёный клубничный кекс. А то уже минус... Это уже хуже контузии. Пресвятая Богородица! Уши мои уже огнём горят!.. Никак внучка моего уже возбуждает запах крови... Думаете, граждане, что я неадекватен... Пригубил под этикеткой... Честно говорю: «Нет! Даже от зубов отскакивает ходовая ныне у сибиряков пословица: «В недрах тундры выдры в гетрах тырят в вёдра ядра кедров!».. Во как я!.. Без запинки!.. А потому мы и живём ныне только настоящим и будущим — жизнью своих детей и внуков, которых и не любить то нельзя... Надобно только найти силы дальше жить и ощущать себя Творцом!.. |
|
|
| Всего комментариев: 2 | |||||||
| |||||||
