Главная » 2017 » Июль » 18 » Мистика
03:25 Мистика |
| «Какое низкое коварство — полуживого забавлять»… (А.С. Пушкин) — Если бы нас Бог не вёл по жизни, то и душ наших не было на этом Свете! Это моё сугубо личное мнение и вера, которая впиталась с молоком матери, когда меня, младенцем, крестили в дергачёвской церкви. При этом, — говорят, — за бороду духовного отца я сильно трепал. Нет-нет, того не припоминаю… а вот то, что Всевышний спасает меня всю жизнь ото всех бед и несчастий, это уж, братцы, точно. Сомнений нет и быть не может, да и мне ли о том не знать. Остаётся и ныне ссылаться во всех своих подозрениях, недоумениях, колебаниях на провидение Господне и тема чудес на этом белом Свете никак меня не «отпускает»… Всё, чёрт дери, и приходится сталкиваться с какими-то непонятными, и непонятыми мной в жизни событиями и явлениями. Когда-то, припоминаю… В Русском Камешкире, что в Пензенской Губернии, один из моих крутых клиентов, конца — 90-х… в угоду Господу, заказал у кузнеца-молотобойца золотой крест с брюликами, дабы Всевышний простил все ему прегрешения и злодеяния. Ну, сделали. Огромен. Красив. А чтобы каждый день грехи замаливать, повесил тот крест со Спасителем во флигеле, где любил с дружками и подружками покуражиться. Высоко, знаете ль, так подвесил. Сам видел. Однажды же, проснувшись поутру, с бодуна, на полу, увидел он тот крест на впалой своей грудине… и опешил. Остолбенел. Жёнушка глядела, крестилась и удивлялась, всё взвешивая тот крест в руках — и так, и эдак, но ничего не приходило ей на ум, как вообще мог пасть оный крест, крепление которого бетоном заливали в каменюку, и главное, лежать-полёживать, тут же — на супружнике. И хозяин, скажи, жив-здоров, да и у неё тьфу-тьфу, тоже всё в жизни — по-прежнему. — Хорошо. Долго тогда они всей семьёй думали и гадали над нелогичным и странным тем бесовским наваждением, решив выписать из Губернии на дом древнего физика-математика. Умного. Ага… Оракула — с залысиной. Так, дошлое то тело, в пенсне, два дня с лупой замеривало-вымеривало расстояние, по миллиметрам, от точки крепления объекта до места падения, очерченного мелом на полу, всё прикладывая отвес к стене, пока весь семейный схрон элитного французского коньяка «Луи-13»… которым мы с хозяином иногда баловались, не уничтожил. — Собака. Ага, тяпнет-тяпнет и, вроде как, вновь высчитывает; дерябнет и, уже — не мычит, не телится. Сколь ни бросал он тот тяжеленный предмет сверху вниз по формулам, сколь ни плюсовал, сколь ни вычитал, всё выходило так, что быть Лёхе тем крестом убиенным. И точка. — Так, что бы вы, граждане, думали. — Как, скажи, бабка тогда Алёшу отшептала. До сих пор смиренным живёт тот Алексей с супругой и, что интересно — в рюмку… ни-ни, ни единым оком более не глядит, только и косясь на стеклянную посудину. Откудова я знаю… всё то вам расскажи. Дык, и поясняю, что клиент он мой, а потому, иной раз, и созваниваемся. Более того скажу. Чтобы ему ноне кого из земляков своих за неугодные делишки матом обложить, розгами по хребтине вороватого какого типа пройтись или пнуть пинком в зад. — Дак, что вы… что вы! Упаси Богородица! Только и льётся из уст его сахарная, медовая добродетель: «Будьте-с… мол, любезны!» «Не сочтите, дескать, за труды праведные!»… И всё тому подобное. —О, Матерь Божья! Прозрел! Чудеса! Просто любо общаться ноне с ним стало. Все в шоке. А раньше ведь он всех ружьишком двухствольным терроризировал, и кулаком, схожим с колесом от брички, пугивал, выражаясь сразу на трёх языцех: аглицком, корейском и русском-матерном, что его лопотание, да разглагольствование даже семейные не всегда понимали. Ночные кошмары для супруги в один момент, скажи, превратились — в сказку. — Ей-ей… Вот вам Крест! Сама мне шептала. На ухо. В ночи. А вы сказываете, что чуда не бывает. Временами случаются. Ещё как… А то ведь как бывало… Как шарахнет вверх дуплетом… и сразу в доме — мёртвая тишина. Да, комары летали, парили, но вот чтобы жужжать, пардон, боялись. А бывало, как замахнётся на домочадца или работника хромовым сапогом пращура своего, который хранил на память вечную, так те сразу — «по норам»… Здесь надо к обедне их звать, таки… никого — не сыщешь. Неделю. Оно и понятно — сапог то огромен, да уж… не пятидесятого ли размера. Подошва. А если уж… поймает, то приложится, так приложится. Век помнить-вспоминать. Как тут не верить в существование сверхъестественных сил, с коими таинственным образом связан человече — этот раб Божий. С тех самых перестроечных времён кузнец в том Русском Камешкире, сказывают, на заказах подобных, разбогател. Озолотился. И все живут ныне там, и здравствуют, спевая мордовские песни. По пятницам. И поселение не выгорело, и его барское поместье недалече от леса стоит. А может и мистики то никакой нет… А может всё фантазии наши. Сомнения у меня по сему поводу. Ну хоть бы кто, скажи, из прокремлёвских кровососов нынче порадовал, да просветил свой народ, развеяв все мифы и чудеса земные. И внеземные. Когда-то, помнится, губернатор-свистун, Аяцков, захотел землячков своих осчастливить, присягая с трибуны понастроить по всей Губернии сеть публичных домов. Но оказался пустозвоном, ибо только и мог болтать, да тары-бары на татарских сабантуях разводить, а не исполнять — обещанного. А народ заволжский так и остаётся непросвещённым ноне по интимной части, ломая на шалаши дерева в посадках, чтобы хоть там, как-то, развеяться. Расслабиться. С милой какой мордашкой. Леса то не растут в Заволжье. Степь. Но это пролог… Помнится, соседушка мой, Неценко, куража ради, забрёл в Германии — в бордель, да заказал для себя двух девиц с низкой планкой социальной ответственности. Ага… с голодухи. — Ich bin русский! Извольте, — сказывает, — иноземцы, от души меня здесь ублаготворить и ублажить! Ich will heute zwei gut kleinen M;dchen! — эксцентрично заявил тот администратору, стуча в грудку кулачком и неся параноидальный бред, выставив пред собой два длинных перста указующих. Хотя умишком он и не блистал, но немцы всё поняли. Сразу. Да и как не понять, коль заведение притона профильное. По картинам на входе всё можно познать. А тут ещё и кулаком, какая-то русская морда, по сторонам машет-размахивает. А вдруг, да оккупант. А вот, когда в покои вплыли две обнажённые гетеры, таки… душка наш не знал, братцы, что с ними и делать. Конфуз, так конфуз. Но он же русский. Негоже подводить народ великой державы. И сосед оторвался. Это хорошо, что билет у него был на обратный путь, ибо чересчур долго путаны его искусству любви учили-поучали, что еле-еле он оттудова и ускрёбся. Несколько, правда, посрамлённым и безденежным. Галахом. — Хоть ползком, но, слава Богу, не подвёл. А там кто его знает — это можно только у старика Хоттабыча спросить. — И ведь на пятую повышенную, — сказывает, — не смог перейти. Ноги онемели, отказали и, всё — нейдут! Заплетаются. — Так разговелся с теми ненасытными немками-блудницами, став, таки… выжатым фруктом, что не смог даже подняться на борт воздушного лайнера по трапу. Так и пришлось всем экипажем его за шиворот рубахи волоком затаскивать. Вот так чертовки! Нет-нет, конечно, — говорит, — нашим ни чета! — Вот, мол, развратницы! До сих пор помнит и вспоминает, пуская обильную слюну. К чему это я, спросите, коль тема любви не обозначена самим названием эссе. Да всё к тому. Ведь, по возвращении домой, соседушка узнаёт из прессы, что клиента из России зарезали ножом в том самом борделе, в той самой Германии. А главное, в тот же самый день. Возможно и тем же самым ножом, которым тот фрукты для немчуры подрезал-нарезал. Вот, граждане, и окажись, где-то, не в том месте не в то время. — Аминь! А вообще, скажу, сплошь и рядом нас окружает мистика. Вот передают, что в США самолёт упал в болото. Ну, упал и упал, да мало ль их нынче где падает. Однако, разве это для СМИ сенсация. Писарям ведь надо круче, резче, чтобы достало читабельную публику до самой: до печени, до селезёнки, до пятки, дабы и сердце — в лохмотья. И тут же, главное, дополняют, что аллигатор того болота съел пилота. Вот это уже другой коленкор. Сразу… кого-то — инфаркт сразил, кого — инсульт шарахнул. Трахнул. И к праотцам. Но это, позвольте, оставить на совести СМИ, их журналистов и телевизионщиков, оплачиваемых крупным Капиталом. И как, скажи, эта инфа дико давит каждому из нас: на перепонку, на ухо, на сознание. Меня то совершенно другое интересует. Поражает. — Почто, именно, в столь удалённом месте, где только и могут лешие водиться, шлёпнулся сам самолёт. Ведь рядом Миссисипи, и кажется, пожалуйста, планируй на гладь великой реки Америки, которая богата более разнообразной и жирной пищей, чем какой-то чахлый пилот. Да, к тому же пиндос. Там хоть и водятся свои, щучьи аллигаторы — массой в полтонны, но те всегда сыты и уж… на костлявого летуна точно бы не обратили внимания. Тем паче, описывают, что тот лётчик курил, а значит, кашлял, да и полёт был в его карьере, вроде как, последний. Предпенсионный. Так, нет же, грохнулся на свою беду, вишь ли — в болото. Чем всё это можно объяснить… Чудо, сверхъестественность или простое невезение. Что же ещё. Вот почему и возникают постоянно подобные вопросы. Вот, например, пока вы спали, из Приокско-Террасного заповедника сбежали аж… двенадцать некастрированных зубров. Ха-ха-ха… Конечно, с рогами. А вот куда их чёрт в ночь понёс, узнаем только завтра. Вы бы, граждане, у заповедника то повнимательней были. Животина то дикая. Ага… из бизонов. И что, скажите, у оных быков на уме, лишь Всевышнему то известно. Хорошо, нежели они со стада или с табуна и, удовлетворены-с… Ага, жизнью. А как нет. Вот и думай, гадай, где и, за каким углом, тебя беда поджидает. И у меня, почему-то, нет никаких сомнений, что обязательного доброго человека затопчут или на рога поднимут, который ни сном ни духом… И при шляпе. Да ещё, гляди, и не одного. Вот вам, пожалуйте — в подтверждение. В Канаде, освобожденный из сети кит, убил своего спасителя. Вот и сделай доброе дело для того млекопитающего. Спасатель то, ради жизни оного чудища морского, сеть не пожалел, всю её изрезав. В клочья. И такова, гля… благодарность. Так что, Господа хорошие, учтите пагубность, вред и гибельность излишних: новостей, информаций и оповещений. Оберегайте, ради Христа, себя. Спасайте и своих древних родственников, ограждая от агитации и пропаганды, отправив их, в примеру, в санаторий или в дом не совсем престарелых лиц, да хоть к чёрту на кулички, где они будут свободны в выборе информации и не сойдут от неё с ума. Где встретят, возможно, и родственных себе душ, да будут вспоминать счастливые свои годы, замаливая грехи молодости. |
|
|
| Всего комментариев: 1 | ||||||
| ||||||
