Главная » 2013 » Январь » 7 » Баловни судьбы
09:51 Баловни судьбы |
| Детки—плоды наши. В кого же им быть, как не в свою близкую родню!.. Однако, воспитание — воспитанию рознь! Помнится, приехал уставший я с утренней зорьки к родителям, и забыв разрядить охотничье ружьё, поставил его в прихожей комнате, прикрыв какой-то ветошью; сам же пошёл свой трофей в виде двух уток, сбитых мной, обрабатывать. Ну, конечно же — диких.. ну, конечно же — перелётных... Хотя признаюсь, что и на домашних иногда покушались... Простите, уж, гражданочки собственницы... Да не оскудеют птицей ваши подворья деревенские во веки веков... Так вот, когда я уже начал потрошить последнюю кряковую утицу — грянул выстрел и не где-нибудь, а в доме, где жили мои предки, да такой мощный, что я заслышал его даже в летней кухне. Понимая весь ужас возможных последствий от своей безалаберности, ураганом влетел в зал, где стояли мои мальчишки семи и десяти годов отроду, трясясь от испуга. Тогда-то затрясло и меня, как глазастого спросонья японца во время катастрофы на Фукусиме. В стене же от ружейного выстрела дуплетом зияла огромная дыра... Благо, что всё обошлось.. и без каких-либо печальных последствий... Долгое ещё время я заглаживал перед сыновьями свою вину дарами и поцелуями, стараясь отвлечь их внимание от того злополучного дня, от того ужасного в нашей семье события. Хвала Небесам!.. Не допустил Господь трагедии!.. Сечь бы меня и подобных мне горе—охотников с амнезией на пол-головы надобно за такие действия и бездействия, да прилюдно.. да розгами.. да на площади.. чтоб другие учились лишь на чужих ошибках — не на своих. А вот уже с появлением внуков в семье начинается новая эра в жизни — нужно лишь научиться сосуществовать с этими родными Созданиями. Когда же моим деткам ещё рано было творить, так они вытворяли, иногда, такое, что и их дедам не снилось. Коль попадали гостевать в деревню, так доводили бабок до истерии, да чуть ли — не до гробовой доски. Как-то, один из моих мелких, но постарше, забежал к бабке в обеденный перерыв с улицы перекусить. —Та, садись родной, окрошки холодненькой на квасу, да картошечки в мундире с капустой квашеной, маслицем подсолнечным и огурчиками малосольными отведай — такого дома то не едал!—предложила та. —Тю!.. Та, баба, я мяса хочу!—заявил ей внук. —Вон чего, мой юный друг!.. Завтра будет и свинина и говядина тебе! С рынка подвезут!.. А ныне довольствуйся тем, что Бог послал и что у бабы есть!—сказала та. —Полноте, бабаня! Как же нет, если куры и гуси во дворе у вас ходят—бродят неприкаянные, да к тому же.. ещё и гадят на асфальтовых дорожках, а я должен убирать!—высказал своё мнение внук. Вышел он недовольный и задумчивый из-за стола и ушёл, вроде как.. погулять. Никто тогда не знал, что некоторым из стаи бродящих по двору пернатым тем, его умозаключением, был подписан приговор.. и приговор — смертный!.. Каково же было удивление и недоумение на лице бабки, когда та, придя уже вечером с работы, обнаружила в летней кухне на столе четыре обезглавленные и не ощипанные куры. Рядом лежал и безголовый кочет бойцовской породы, но тот лишь наполовину был ощипан, правда — причинены были тушке многочисленные.. и ещё прижизненные увечья. —Сорванец долго отлавливал кур!—впоследствии, уже свидетельствовала пышногрудая соседка Танюшка.—Затем купал их в чане с водой, а может и топил — не знаю, а уже потом — махал топором, как палкой, отделяя голову от тела, желая умертвить вашу живность!—сказывала она. И, судя по интонации в её голосе — радовалась пуще всех она горюшку соседскому... Грех на неё и обижаться было, так как это многовековая закономерность и никуда от неё не деться... Будто нельзя было остановить на ранней стадии самовольника—молокососа. Алкаша бы той стерве с улицы, да грязного на пуховую её белоснежную перину... О чём угодно могла тогда думать бабка, но предположить, что это были проделки её внука — никак не могла. Да и он сам бесследно исчез куда-то со двора дома, будто ветром его сдуло с песочницы в сторону Казахстана. А ведь ему было у кого тем зверским методам учиться... Проживал в селении малой по фамилии Волчок, пионером он был, всем юнцам тот вражина — в пример!.. Религия проповедует смирение и покаяние, а маленький изверг, тот негодник доставал всех соседей своими садистскими выходками, несовместимыми с поступками пионеров—ленинцев, тимуровцев, наконец, готовых к самопожертвованию во имя чего-то.. во благо кого-то. —Петуха пустили! Петуха!—только и орали соседи, спасая свои хлева со скотом и птицей, да хаты от огня. Как оказалось — никакого петуха и не пускал никто... Хуже намного всё обстояло... Хуже... Этот малолетний засранец отлавливал крыс способом пращура своего — капканами волчьими, издевался над ними, доставляя себе немалое удовольствие, а потом обливал их керосином, поджигал, отпуская на волю. Мерзкие, надо заметить, твари — эти крысы!.. (Да простят меня лица, урождённые в году крысином!) Но раз в ковчег Ноя попали все парами, то заслуживают и они нашего снисхождения и сочувствия. Как бы мы к этим противным грызунам не относились, как бы с ними не воевали — такого зверства в их отношении в наших краях в помине не знавали. Но те зверки были похлеще петухов огненных, разносивших искры пламени по селению. Обидела, однажды, Волчка собачонка, которая нечаянно гавкнула на него из-за угла, сама того испугавшись, так её постигла участь худшая, чем у утопленницы Муму. Этот варвар отловил глупышку на улице и в петлю.. в петлю ту — несчастную. Этот негодяй был бы первым лауреатом на получение в стране премии «Садист года!».. Жил он по принципу «Плохо на душе — зарежь свинью! А коли нет свиньи, забей и утопи собаку!».. Душил её мерзавец до тех пор, пока сам не вымотался, аки собака. От полученных повреждений тварь Божия по кличке Муха (Мухтар) преставилась на месте. И только потом этот паразит упаковал в мешок труп собаки, да в озеро его, в воду и — в автономное плаванье... И чтобы вы, граждане, думали... За день тот мешок раздулся по известным патологоанатомам и другим врачевателям причинам, чем и привлёк внимание известного всей округе рыбачка — Ермака, как раз ставившего сети на большую и маленькую живность в том озере. Он то и позарился на посланный с Небес дар Божий. Жадность его обуяла — халява же, как-никак, да в таких размерах... В августе месяце это было, на празднование Дня святого Пророка Илии. Жара в том году ещё ужасная стояла. Рыба даже парилась в воде... Открыл он мешок.. в предвкушении ниспосланной на него манны Небесной... —А маменька!.. Собачья печёнка!—завизжал браконьер на всю Вселенную... Не нужно было и SOS подавать в поисках разумных в ней существ — неведомых нам гуманоидов. Сами в следующий раз нагрянут, непременно, при повторении подобных «посланий»... И вот тогда-то все увидели настоящий испуг человека... Куда мешок с собачьим добром... И Ермак вверх подошвами с лодки — в тёплую водицу, ища в озёрной пучине своего спасения. Хорошо, что не запутался мошонкой в своих же снастях, а то Господу душу там бы и отдал по вине сучьего потроха — Волчка. Да не напугают вас ужасы нашего уезда... Иван Тургенев не стал до нас доводить нечто подобное, дабы не травмировать младые русские душонки. А ведь, скорее всего, так — на озере том с Муму и произошло. Представить иное просто невозможно. Какая канитель для хозяина, решившего покончить с собачкой по памятной для всех кличке. Во-первых: проблема была с шустрой зловредной собачонкой, которая чуть не отхватила палец у самой барыни; потом — эта неуправляемая лодка на открытой воде. А кирпичи, кои Гераська прихватил по пути с собой, верёвка и мыло — трудности, с которыми не мог справиться один человек, да ещё на озере... Это при сильном то течении, описываемым автором. Ведь существовала реальная угроза жизни и здоровью самого хозяина собаки, что никак не входило в его планы — ведь уже поговаривали дворовые девки о скорой ликвидации крепостного права. До нас не дошли протоколы допроса дворецкого — Гаврилы, прачки Татьяны с родинкой на левой груди, вечно пьяного форейтора Антипа и, наконец, их хозяйки—барыни, этой самки, вечно неудовлетворённой своими слугами. Сам же Герасим не мог дать никаких показаний, ибо не нашли для него в тех краях сурдопереводчика. Голоса же поющего петушка с сусальным золотом на хвосте и крыльях во дворе барыни, который всё видел — не мог ничего рассказать... Но это отступление... А в тот вечер искали малого всеми собаками породы «Гав—гав!».. В какие только дебри, дыры и норы хозяева с ними не ныряли; и в рупор громогласно орали, вызывая мальца—потрошителя бабкиных кур на связь, да хоть бы и космическую. Даже его ручную и умнейшую белую крысу Ларису науськивали на след хозяина... Но он был, как персидский шах, для всех недоступен. Под гребёнку окрестность прочесали — нет его... Подопечная же его крутилась, вращалась волчком вокруг, да около подвала и нашла бы, но увидев впервые в жизни своей игрунью—кошечку Соню, которая балдела на солнцепёке, бросилась с глазами навыкате к ней... Лара прыгнула на спинку Соньке так, что казалось — снимет с неё скальп и её же шубку впридачу; впилась всем маникюром в загривок неведомого до той поры ей зверя, хотя не знала даже, откуда у той Соньки хвост растёт. Бедная кошечка аж.. стресс получила от такой наглой выходки белой и пушистой крысы—Ларисы ну, и давай отбиваться. Как же... Отобьёшься... Так вместе они и рванули по селу — умалишённая кошечка и нежеланная для неё наездница, бортпроводница—Лариса, в усмерть перепугав не только всех Тузиков, да Бобиков, задействованных в поисках пропавшего юнца, но и всех бабушек—старушек на завалинке, проветривавших свои рты в холодке под вётлами вяза. —Свят!.. Свят!.. Свят!—зашипели сплетницы; крестясь и глядя в Поднебесье. Испросив же защиты от Нечистой силы, подскочили, как осами ужаленные, и шустренько бросили старые кости с помощью клюк в направлении своих куреней — к телевизорам и отупляющим их мозг сериалам. Все, скажи, больные, да хворые, а разом пулей рванули с завалинки с открытыми варежками так, что сквозняк пробежал по спине соседа, азартного балагура Парамоши. Напряжение в сети упало и даже телевизоры погасли. Нашёлся ль малец... Да нашёлся... За полночь сам выполз... И откуда — из погреба... Надо же было так начудить, чтобы все хором закатывались ещё не одну над ним неделю... Оказалось, что, сначала, спрятался он в подвале от неминуемой порки за содеянное, а затем и вовсе уснул там — в прохладе, уставший мотаться по дневной жаре. Гореть бы тогда его заднице фиолетовым пламенем, однако, как всегда, бабки прощают им баловство. Всегда считалось, что никого и никогда не портил отцовский ремень... В ту ночь долго демон из души пакостника изгонялся. И лишь поутру он изгнан был... Ведь уничтожены были куры—несушки. У Бога на каждого свои планы... Трудно было всем поверить, но папа того самого садиста Волчка определил, впоследствии, его на учёбу, да не куда-либо — в профтехучилище на механизатора широкого профиля, а в православную Духовную Семинарию, что привело в шок всех хуторян. Многие тогда поснимали даже крестики с себя и попрятали за образа, потеряв веру в Господа и ожидая с того момента конца Света. Но год лишь там сумел проучиться Волчок... И вдруг, произошло-таки чудо. Раскусили, усмотрели служители Семинарии в нём посланца Нечистой Силы — Антихриста, да и турнули чудилу под зад коленкой с той самой Семинарии на улицу. Служба безопасности там была на высоте. Так, люд мирской вновь тогда обрёл успокоение и веру в Бога. |
|
|
| Всего комментариев: 3 | ||||||||
| ||||||||
